«Она прожила 55 лет в тайге и впервые увидела мир людей — что заставило её назвать цивилизацию дорогой к смерти»

История отшельницы, которая искала спасение, но нашла чужой мир

Агафья Лыкова, последняя из семьи староверов, полвека скрывавшихся от цивилизации в глухой тайге на берегу реки Еринат, осталась одна в 1988 году. Ей было 44 года, когда скончался её отец, Карп Осипович Лыков. Это событие оставило Агафью наедине с глубокой верой, полным одиночеством и обещанием, данным отцу, никогда не покидать тайгу.

Прежде её жизнь подчинялась строгому порядку природы и молитвы. Утро начиналось с псалмов, день проходил в хозяйственных заботах, а вечера были посвящены богослужениям всей семьёй. Теперь привычная тишина превратилась в гнетущую пустоту, где некому было разделить с ней чтение Евангелия и поддержать в вере.

История семьи Лыковых стала известна широкой публике благодаря журналисту Василию Пескову и его очеркам в "Комсомольской правде". После ухода Карпа Осиповича внимание общественности сосредоточилось на Агафье - хранительнице исчезающего мира.

Вскоре Агафья получила письма от сестёр своей покойной матери, Акулины Карповны, проживавших в Кузбассе. Они рассказывали о старообрядческой общине в посёлке Килинск, где был молитвенный дом и "все свои". Родственники настойчиво звали её к себе, обещая заботу, тепло и духовное единство. Для женщины, никогда не видевшей поезд или электричество, эти приглашения звучали как весть из иного мира.

В 1990 году Агафья решила найти новый дом в старообрядческой обители часовенного согласия. Она переехала в монастырь и даже приняла постриг в монахини. Этот шаг казался логичным, ведь именно она вела домашние службы после смерти матери и была самой грамотной в семье.

Однако монастырская жизнь оказалась чуждой. Проблема заключалась не в аскезе, к которой Агафья привыкла в тайге, вставая в шесть утра для молитвы. Главное расхождение крылось в её личной вере и учении обители. Агафья не могла принять центральный постулат часовенного согласия об исчезновении священства.

Если бы священство прекратилось, давно бы гром грянул и нас не было бы на этом свете. Оно будет до самого Второго пришествия.

Спустя несколько месяцев она вернулась в тайгу, сославшись на болезнь и идейные разногласия.

Неудача с монастырём не остановила Агафью от дальнейших попыток. Она решилась на поездку к родственникам в Килинск. Это стало настоящим прорывом: впервые в жизни она увидела поезд, побывала в больнице, посетила горячий источник и оказалась среди множества людей, говорящих на знакомом, но всё же чужом для неё языке.

Чем дольше она находилась среди людей, тем сильнее ощущала отчуждение. Воздух в посёлке казался ей грязным, вода - хлорированной, а еда - безвкусной. Шум, суета и постоянное общение резко контрастировали с тишиной тайги, где каждый звук имел значение, а слова были редкими и обдуманными.

Главным потрясением стало осознание, что мир не был таким, каким его описывал отец. Цивилизация оказалась не адом, а сложной, порой доброй, но всё же чужой реальностью. Однако эта правда пришла слишком поздно. В 55 лет было уже невозможно перестроить душу, сформированную полувеком одиночества. Именно это стало причиной бегства отшельницы.

Родственники уговаривали её остаться, видя, как трудно одной женщине справляться с таёжным бытом: рубить дрова, выращивать картошку, лечиться без врачей. Они обещали, что она сможет жить по своим правилам и соблюдать все традиции. Но Агафья отказалась.

Ехать туда - это ехать за смертью. Никому я там не нужна. И мне всё чужое.

Для неё заимка была не просто домом, а раем на земле, где гора у окна, шум реки, запахи сосны и земли, и закаты, от которых замирает сердце. А ещё - могилы родных. Уехать означало предать их память. Отец перед смертью сказал: "Уедешь отсюда - погибнешь". Она поверила.

В 1997 году на заимку прилетел губернатор Кемеровской области Аман Тулеев. Для него визит к живой легенде был жестом, подчёркивающим заботу о культурном наследии. Для Агафьи это стало началом новой эпохи. Тулеев стал её покровителем.

По его распоряжению к заимке стали регулярно прилетать вертолёты с продуктами, дровами, бензопилой. Периодически приезжали помощники по хозяйству. Агафья быстро поняла, что письма к губернатору - это не просто жалобы, а инструмент выживания. Она писала трогательно и просто: "Сломалась пила", "Нужны продукты на зиму", "Болею". Каждое письмо заканчивалось фразой: "Молюсь за вас".

К концу 1990-х годов сложился парадокс: агафья формально оставалась отшельницей, но фактически зависела от государства больше, чем многие горожане. Бензопила заменила ручной труд, привозные крупы - самодельный хлеб, тёплая одежда - оленьи шкуры. Она научилась использовать свою уникальность: журналисты, путешественники, паломники приезжали к ней, принося не только внимание, но и помощь.

Медийная известность стала её ресурсом. Агафья умела рассказывать свою историю так, чтобы вызывать сочувствие. "Достижения цивилизации меркнут перед радостью молитвы", - говорила она, хотя сама уже давно пользовалась этими достижениями. Как сегодня живет Агафья Лыкова, вызывает интерес у многих.

Агафья Лыкова вернулась в тайгу не только из убеждённости в правоте отца. Она вернулась, потому что не смогла стать полноценной частью мира людей. Но и настоящей отшельницей, подобно своим родителям, она уже не была. Её жизнь - это компромисс: тайга как символ, цивилизация как поддержка.

Она написала письмо Владимиру Путину с просьбой навестить её, молится за президента, как молилась за Тулеева. Это не лесть, а искреннее убеждение, что власть может быть милосердной.

К 2000 году Агафья завершила свой внутренний поиск. Она не отвергла мир полностью, но и не приняла его. Она создала свой собственный мир, где вера соседствует с рацией, молитва - с бензопилой, а одиночество - с вертолётами, прилетающими с продуктами. Это уже не та отшельница, что пряталась от НКВД. Это - живой символ ушедшей России, научившийся выживать в новом времени, не теряя себя.

Также ранее сообщалось, что Агафья Лыкова - последняя из семьи староверов, ушедших в тайгу в 1930-е годы. В 1937 году Карп и Акулина Лыковы с детьми Саввиным и Натальей скрылись в Западном Саяне от преследований, а позднее там родились Димитрий и Агафья. Их заимку случайно обнаружили геологи в 1978 году, а журналист Василий Песков сделал их историю известной всей стране. Сегодня 80-летняя Агафья продолжает жить на заимке, сохраняя традиции предков. Именно это увидела Агафья Лыкова, что заставило её навсегда вернуться в тайгу.

Что еще стоит узнать:

• Три украинских БПЛА атаковали Ярославскую область: повреждена кровля жилого дома
• 30-летний мужчина пошел на красный и попал под троллейбус в центре Рыбинска
• Пожар в СНТ "Молодиловский ручей": 8 спасателей четыре часа боролись за дом площадью 48 квадратов
• Ярославская область объединила все льготы для участников СВО в одном законе по поручению Путина
• Рыбинск запустил отопление поэтапно: школы уже греются, жилые дома ждут до 1 октября